В пятницу вечером я в гостях у своего друга друга, пишущего собрата. Он не литератор по призванию, даже не член Союза писателей, но все что пишет, он публикует —и зарабатывает большие деньги на псевдоисторических, псевдоприключенческих романы и киносценариях. Он— абсолютный социалистический аналог дешёвого, полубульварного западного писаки-торгаша. Многие завидуют его умению продавать свои товар, и костерят его. Он же выглядит добрым и воспитанным человеком. Его квартира на улице Владимира Поптомова изумительно обставлена. Этакое эффектное сочетание западной мебели с козьими шкурами из Родоп. Мы договариваемся назавтра, в субботу сыграем в карты. Так, несколько часов приятельского покера. Я допиваю щедро налитое им виски и уже раскланиваюсь, как вдруг звонит телефон. В трубке гремит знакомый мне голос. Невольно я слышу весь разговор:  «Слушай, хаджи — басит трубка, — завтра вечером мне понадобится твоя берлога. Шлю тебе два билета на оперу… Премьера, понимаешь… После отведи свою жену в клуб, да стол себе закажи загодя… как в прошлый раз, помнишь?...»
Голос бесцеремоннный, словно эта квартира-- его. Мой хозяин несколько стеснён тем, что я слышу разговор-- и он старается кончить поскорей. Мямлит, что всё в порядке: 
«Только смотрите, не разбейте мне вазу!» —отзывается он далёким эхом с примесью недовольства. Ему отвечает звучный смех.
Поняв, что конспирация провалена, он вздыхает, говоря мне: «Что поделаешь. Мне надо услужить ему квартирой. Всё-таки он многим помог мне».

Я понимаю его. Голос принадлежит человеку, который командует всей болгарской литературой, всеми исскуствами, газетами и т. д. Нелегко отказать в такой мелкой услуге секретарю Центрального комитета партии. Он не желает привести свою любовницу в один из многих домов ЦК или Политбюро в окрестностях Софии, поскольку его могут увидеть. И если не скажут его жене, то это учтут— и однажды, когда им потребуется, могут выставить факт на обозрение. Поэтому наиболее безопасна частная квартира друга, как моего хозяина. Друга, чьё молчание будет щедро оплачено. А если он всё же проговорится, то будет жестоко наказан. 
Наш уговор о покере разорван.
«Только прошу тебе, ни слова! А то навредишь мне!»— упрашивает меня хозяин.
Его беспокоят возможные злые сплетни о своём высоком покровителе. Между ними такое соглашение— в непредвиденых случаях отвечает он: скажет, что застигнутая любовница его. Иногда он даже сам принимает слишком рано явившуюся на свидание женщину, предварительно озаботившись отправкой куда-либо собственной супруги. Вообще, он принимает все меры предосторожности. Высокий друг никогда не приезжает на своём служебном лимузине, он одалживает разбитый «москвич», который паркует за три улицы на четвёртой. Но вопреки всем предосторожностям однажды возникают сплетни: слышно, что этот товарищ— большой хитрец и великий любовник. Он может быть самый искушённый сексуальный герой на олимпе. Согласно достоверным слухам, в его кровати побывало значительное число самых красивых женщин Софии. Он питает слабость к актрисам, но не успускает и других. Одна моя знакомая, извстная софийская краcавица осталась без работы. Затем некий любезный посдердик привёл её в кабинет важного товарища. Та ему понравилась— и он пригласил её на ужин. Затем они провели ночь вместе— и на следующий день она оказалась на редакторской должности, которая не соответствовала ни её образованию, ни её способностям.

На одной официальной встрече он пригласил на танец молодую сомнительну актрису. Обступившие меня её знакомые злобно заметили: «Смотри-ка! И Даночка слетает в Париж!»
Именно так и вышло. Немного спустя сомнительная актриса отправилась в шестимесячную государственную командировку в Париж дабы воплощать сексуальные фантазии товарища К. В известное время завсегдатаи софийских кафе называли Париж «концентрационным лагерем бывший партийных любовниц». А для разнообразия некоторых подруг сомнительного товарища отсылали в Лондон. Что бы плохое не говорили о нём, едва ли кто смог бы обвинить его в скупости и неблагодарности за удовольствие. Это человек был весьма галантным. Беда его, как и иных граждан столь высокого ранга, заключалась в том, что они привычно платили не из своего, а из государственного кармана. 
Впоследствии, когда этот стройный атлет, физически здоровый и сильный мужчина среднего возраста (хоть и не с особенно привлекательной физиономией) был снят со своей высокой должности и отправлен в дипломатическую ссылку, одним из оснований административной кары оказалась его половая «распущенность». Но надо сказать, что он был вовсе не исключением, компрометирующим моральный кодекс строителя коммунизма, напротив-- типичным представителем большой группы партийных и государственных деятелей, которые пользовались своим служебным положением, чтоб выжимать побольше удовольствий из жизни.
Совсем рядом с домом тайных похождений товарища К. был особняк, который для тех же целей использовал иной весьма высокопоставленный гражданин. Однажды вечером я там впервые встретился с генералом Ц., кандидатом в члены Политбюро и затем ставшим министром. С женой и двумя дочерьми он вдруг влюбился в амбициозную музыкальную редакторшу. Она забеременели от него-- и чтоб избежать хлопот и скандалов, он отправил её рожать в Америку, по-моему, в Лос-Анджелес. Родился мальчик, который, понятно, стал любимчиком генерала, законного отца двоих дочерей.
Через некоторое время его любовница вернулась с ребёнком в Софию. Он уделил ей особое внимание, купил ей красивую квартиру в квартале Восток, и возможно был счастлив тем, что у него появился сын. Но тогда началась жестокая война между супругой и двумя дочерьми генерала с любовницей и ребёнком. Музыкальная редакторша отличилась диким задором и непобедимым упорством. Оказавшись между двух барабанных огней, генерал тактично лавировал, пытаясь подкупать две воюющие стороны. Так дочерей своих он часто отсылал в Лондон, в Париж и в другие соблазнительные места, где они жиди в комфорте восточных принцесс, в избытке тратя валюту. Когда они возвращались, наступал чеёрд любовнице поскитаться по свету. Она путешествовала очень часто, по разным поводам, и обычно останавливалась в самых дорогих отелях. Иногда, чтоб не оставлять её в одиночестве, генерал отпоавлят её с подругой.

Возможно, как человеческая история, любовно-семейная драма генерала не была чем-то преступным, порочным и достойным упрёка. Новая любовь на старости лет даже красила его, по крайней мере, в моих глазах. Но как в случае с его коллегой, товарищем К., беда состояла в том, чьей валютой и деньгами щедро оплачивались многие зарубежные поездки. Небедные оклады болгарских министров и генералов слабоваты для влечения столь тяжкого финансового бремени. Я точно знаю, что генерал командировал свою подругу за рубеж якобы для разведывательных целей. Из безотчётных финансовых фондов тратились все значительные суммы, которые фактически использовались для облегчения семейных проблем генерала Ц. Он был понятно привязан к своему внебрачному сыну и очень щедр к его матери, но оплачивал личное из государственного кармана. Кроме всего прочего, он попытался раздобыть средства особым образом. Его любовница, работавшая музыкальной редакторшей на телевидении, между прочим была художницей-любителем. Она писала какие-то безнадёжно наивные картны, которые я видел у них-- во всех отношениях просто дилетантские. Но под её давлением с видом на будущее он устроил настоящую официальную выставку творений своей подруги. В галерею тотчас прибыли покупатели из разных министерств, комитетов и государственных ведомств, которые по заоблачным ценам приобрели продукцию генеральской любовницы. Кстати давайте вспомним, что ни Иван Кирков, ни Георги Божилов, ни Георги Баев, ни кто иной из талантливых болгарских художников не устраивал столь удачных распродаж, как эта живописавшая дилетантка. Иными словами, выставка этих художественных недоразумений была хорошо придуманным способом законного денежного поощрения любовницы. Но венцом действа оказалось коллективное посещение его членами Политбюро, честь, которой были удостоены немногие настоящие художники. Может быть, одной из причин последовавшего затем безнадёжного карьерного падения генерала стала его затянувшаяся сердечная история. Добавлю мимоходом, что как министр внутренних дел, он оказался твёрдым и непреклонным бойцом-врагоманом. Во всяком случае, его любовная авантюра стоила болгарскому государству значительно меньше, чем многочисленные сексуальные аферы товарища К. Мне рассказывали об одном особенном случае в телевизионной редакции на улице Тодора Страшимирова, 2. Любовница генерала только что вернулась из Парижа. В коридоре её окружили сотрудницы, которым она показывала свежие свои покупки из парижских магазинов. Между прочим, она похвалилась тем, что побывала в отеле (мне кажется, в «Крейоне»), где номер стоил 80 долларов в сутки, где всё «фантастический люкс». Слушая её, одна женщина упала. Как затем оказалось— в голодный обморок, ведь она в одиночку содержала троих детей, и рассказ парижанки чуть не убил её.

Бесспорно, множество карьер стартовали именно из тайного круга высший содома. Почти каждую неделю появлялась новая сплетня, что именно секс стал причиной неких новых назначений и увольнений. И это вовсе не ограничивалось миром искусства, и всё чаще касалось некоей миловидной партийной секретарши, или стройной комсомольской аппаратчицы. В общем, высшее начальство начало ценить красоту как хороший партийный актив. Может быть, сплетни преувеличивали факты, может быть, несколько отдельных случаев вызывали неверные обобщения? К сожалению, случаев было много, и не отдельные —мы застали волну сексуальной моды, которая сильнее всего заливала высший круг.
Вся София была удивлена, когда супруг одной аппетитной дамы за 24 часа соверщил семимильный карьерный прыжок. Товарищ Никто, он стал генеральным директором важного института культуры, председателем своего профсоюза и членом важных бюро и комитетов. Немного позже он был избран народным депутатом. Все его знакомые были поражены стремительным взлётом человека со скромными талантыми без связей. Тогда пошли слухи, что за этим стояла его жена, в которую влюбился один весьма влиятельный государственный и партийный руководитель. Да, будучи близок к их семье со студенческих лет, я долго не хотел поверить в эту историю и пытался объяснить её случайным везением. Вслед за этим его супруга пустилась в дальние поездки по западным странам и несколько раз дала всем понять, что пользуется сильной поддержкой. Всё же она не выглядела очень довольной неожиданным счастьем, которое свалилось на неё с супругом. Мне казалось, что она пытается наказать себя за проступок. Однажды вечером в подпитии она выложила нашему общему знакомому потрясающую исповедь о тайной своей жизни и о карьере своего мужа. Обычно любовник её требовал одного свидания в неделю. Ради приличия она в условленное время сама приходила в одну из резиденций товарища. У ворот её ждал офицер охраны, который всякий раз многозначительно улыбался и с легкой иронией замечал:
«О, товарищ С., вы снова опоздали!»
И он провожал гостью за ворота, где передавал её второму офицеру, который отводил её в спальню.
«Гаже всего было то, что они знали, зачем я приходила —и водили меня в спальню своего шефа с холодным презрением, словно они стыдились своих дел. Нет ничего ужаснее чувства, что тебя по службе и не таясь ведут для исполнения некоторых интимных функций! Они даже не притворялись незнающими и упорно напоминали мне в следующий раз не опаздывать!»
Детальный пересказ её исповеди нашим знакомым тогда произвёл на меня сильное впечатление. Встретившись с нею позже, я заметил два её трудноскрываемых чувства. Одно —дикое желание убежать от всего, что вышло и наказать себя, и второе —безоглядное довольство богатством и привилегиями куртизанки.
Всякий может догадаться, какие нравы царили в кругу наших управленцев среднего и низшего звена, если верхушка задавала такой тон.

перевод с болгарского Айдына Тарика