Владимир Полянов, "Солнце угасло". Роман. Глава шестнадцатая

Стая взъерошенных ласточек, синих и безголовых, неподвижно сидит на потолке. Прижмурясь, можно подумать, будто они будто порхают, и этот выводок без головок так безобразен. 
Ася лежит на диванчике и смотрит в потолок. Он долго не открывает глаз и можно подумать, что спит. Таким он остаётся всё время до обеда.
Рано по утрам приходит врач. Госпоже Струмски плохо. Она лежит во спальне и выглядит спокойной, убив нервы свои белыми порошками, которые её усыпляют и лишают сил. Как только они перестают действовать, больная плачет, постоянно повторяет одни и те же слова, из которых понятно, что у неё какие-то навязчивые представления о себе. Она очень ослабшая, но такая нежная и милая с заплаканными глазами!
Лицо Аси бледное и строго натянутое. Глубокая складка меж бровей выдаёт сосредоточенность его мыслей. Он уже не видит ласточек на потолке— поверх невидимой белой стены взгляд его упорно тиснет цифры, подводит итог.
Последнее событие в его жизни шире открыло ему глаза, а в сердце пробудились более решительные чувства. Более того, эта перемена словно разорвала личины вещей и событий— и там, где он всё ещё усматривал добро, вдруг показались щупальца гада. То был образ чудовища, и Ася видел его вполне ясно. Оно имело и имя, которое вслух шептало Асе, одновременно насмехаясь над его прежней верой в добро. Душа его всецело волновалась. Сознание резко и смело гасило прежние слабости и самообманы. Влияние старого художника и резкость некоторых событий возбудили в нём склонность стать проповедником лучшего. Теперь он ощущал силы бороться, уничтожать и карать.
Добро было самообманом наивных. Оно больше не существовало. Прослеживая пережитое, он видел сцены жестокой комедии, где он и его товарищи играли шутов, пока...
В лице Здравева он видел образ чудовища, использовашего добрые поступки других, личная ненависть к которому не ослепляла его. Здравев был не один, Здравев как личность не занимал его ум, Здравев был системой, чудовищем с тысячью щупалец, которое с каждой праведной схватки цедило лужу крови себе на прокорм. Здравев символизировал зло, с которым, считал Ася, пришло время бороться. Это зло равнодушно, хитро и подло уничтожало безымянных героев каждой борьбы. И Илова, и Загорова. Старик Ведров был прав, его картина действительности жестоко правдива. Предрешено, чудовище охотится на безымянных идейных борцов. Сегодня оно в рядах воюющей интеллигенции, завтра теряется в толпах, и всегда преследует одну цель— на трупах павших обрести своё благоденствие.
Из спальни доносились стенания Нади. Ася весь дрожал, в глазах его блестели слёзы, затем он их прикрывал и оставался неподвижен со стиснутыми зубами. Но в этот миг он не мог не думать только о себе, о ближайшем, о собственных переживаниях. Какую жалкую роль он играл!
Бывали дни, когда он думал, что довольно, что он исполнил свой долг борца. И дальше ему биться? Нет. Борьба окончена, более достойные вправе продолжить дело. Здравев… почему нет?! Может быть, он способнее к новому делу? Вдалеке он видел воплощённую крайнюю цель и любил всех тружеников. Каждый да совершит то, на что он способен. Он же жалел, что остался забытым, отброшенным и голодным. Он не искал награды за свои жертвы. Пожертвовали собой и другие. Он помнил сотни тех, кто боролся плечом к плечу с ним. Их имена не слышны. Все они отдали свой долг и не получили награды, поскольку не торговались, а воевали по велению души.
Какие наивные!
Вся кровь приливала ему в голову, он широко открывал глаза и начинал следить толстую фигуру Здравева, застившую ему взор.
  В борьбе его не было. Он уехал или отлежался в какой-то берлоге. 
Когда всё было выиграно, вдруг явился он, и имя его стало зазвучало при всяком деле. Он и герой борьбы, и народный депутат, и претендент на министерскую должность. Он простирает руки и овладевает всем. Берложному трусу смелости теперь хватает на всё. Своей газетой он изобличает, своими людьми убивает. Во имя идеала? Нет! Ради личного благоденствия, для насыщения чудовищной утробы.
Ася сжимал зубы и силился успокоиться. Ему не надо думать об одном Здравеве.
Здравев это ничто, если он один; он— система, зло, завладевшее страной. Хуже того, он— чудовище с тысячью присосок, которое кормится от каждой борьбы, когда борцы наивны.
Об этом надо думать. Загоров был прав, бедный Загоров был прав. Идеалисты и борцы завтра должны стать и творцами, если не жалают быть съеденными чудовищем.
Об этом надо думать!
Снова открыв глаза, он увидел своих друзей— Загорова, Михо, а за ними— легион безымянных. Над ними сияло чистое небо, лица их были добры, ветер развевал их волосы.
Видение длилось лишь миг— и сразу исчезло, глаза его искали, но находили лишь безглавых синих ласточек на потолке.
Ася встал. В доме ничто не слышалось. Белые порошки было усыпили больную. Опьяняющее волнение гладило тело и ум мужчиныю Он вынашивал в сердце своём одно решение.

перевод с болгарского Айдына Тарика

Обсудить у себя 0
Комментарии (0)
Чтобы комментировать надо зарегистрироваться или если вы уже регистрировались войти в свой аккаунт.